Как трудно быть агентом… в Америке

Российское законодательство оказалось крайне «гуманным» по сравнению с американским.

Проработав в качестве «иностранного агента» в США на протяжении почти пяти лет, квалифицированно заявляю: сегодняшний российский закон с иностранными агентами миндальничает. Требования вступившего в
силу в ноябре прошлого года российского закона представляют собой лишь 10-15 процентов от требований закона американского.
В США зарубежные НКО отнюдь не ставят целью «смену режима», в то время как в России они в основном только этим и занимаются, как бы они свою деятельность ни называли. По идее, в этой связи, российский закон должен быть гораздо строже американского.

И все же разберем по пунктам разницу между ними.

Во-первых, под действие закона о регистрации иностранных агентов в США подпадает не только политическая деятельность, но и широчайший спектр другой работы – в чем я убедилась на собственном опыте.
Функции представителя Санкт-Петербурга в США – коим я имела честь быть с марта 2006 по декабрь 2010 года - включали экономические и культурные задачи и развитие туризма. Никаких политических: муниципалитеты внешней политикой не занимаются. Тем не менее, в министерстве юстиции США настояли на обязательной регистрации.

Что ж, прописанный в законе срок до 5 лет американской тюрьмы – аргумент достаточно убедительный, чтобы соблюсти все правила. А вот и определение «политической деятельности», в которое, как оказалось, вписались функции представителя зарубежного города: «Любая деятельность, которой человек намеревается или планирует любым способом влиять на любое ведомство или чиновника правительства Соединённых Штатов или любую часть общественности в Соединённых Штатах в отношении формулирования, принятия или изменения внутренней или внешней политики Соединённых Штатов или в отношении политических или общественных интересов...»

Обратите внимание: влиять на «принятие или изменение внутренней или внешней политики», в отношении «политических или общественных интересов». Формулировка действительно всеобъемлющая, как говорят, резиновая, под нее подпадает любая экономическая, социальная, общественная, образовательная, культурная и всяческая другая деятельность.

Во-вторых, американский закон прописывает подробные многостраничные формуляры с вопросами, на которые иностранный агент обязан отвечать не только при регистрации, но и каждые 6 месяцев впоследствии. Первичная регистрация подразумевает ответы на шесть страниц вопросов: полная информация об агенте, включая всех сотрудников организации, описание всей деятельности агента – а не только деятельности в интересах иностранного принципала, структуры собственности, информация об иностранном принципале, полученные от него средства и ценные предметы, на что были потрачены средства с указанием получателей, распространяемые информационные материалы – в каких средствах массовой информации размещены, какими способами распространяются, кто участвует в распространении - включая посредников. И многое другое. Регистрация дополняется приложениями.

В-третьих, в американский закон встроен очень удобный механизм сбора данных: сам иностранный агент обязан в течение 48 часов направлять в министерство юстиции копии всех своих информационных материалов и переписки с официальными лицами США и американскими СМИ.Таким образом, регулирующий орган снимает с себя огромную нагрузку по мониторингу и сбору данных о работе зарегистрированных агентов – и получает еще один предлог для наказания за неисполнение буквы закона.

В-четвертых, сам факт регистрации в качестве иностранного агента означает согласие с проверками – периодичность которых не оговаривается и не планируется. В законе прописана обязанность иностранного агента предоставлять все документы и записи, связанные с его деятельностью, по первому требованию для инспекции.

Из собственного опыта могу сказать, что проверку иностранных агентов юристы из министерства юстиции США осуществляют вместе с контрразведкой ФБР.
На визитной карточке проверяющего черным по белому написано: «Intelligence Officer» - «Офицер разведки». Причем, в ходе проверки, меня лично вместе с юристом попросили покинуть мой собственный офис – чтобы «поработать с документами».

И, наконец, американский закон, несмотря на то, что он был принят в 1938 году, якобы для противодействия германской пропаганде - на самом деле, в основном, советской - отлично функционирует до сих пор, и его нарушители получают реальные тюремные сроки. Сравните американское правоприменение с позицией российского министра юстиции Александра Коновалова, который в январе заявил в Государственной Думе, что закон об иностранных агентах противоречит духу законодательства об НКО. К тому же, заверил он, его ведомство не может выявить ни иностранное финансирование этих организаций, ни их участие в политике. В Вашингтоне министр юстиции после таких заявлений и дня не продержался бы на своем посту, уверяю вас. И по причине профнепригодности, и в связи с демонстрацией открытого несогласия с законом, который он обязан исполнять.

Ничего из вышеперечисленного в нашем законе нет. В то время как он обязан быть строже американского - чтобы соответствовать российской реальности. А реальность наша такова, что главной своей задачей Вашингтон ставит приведение к власти в России лояльного к Соединенным Штатам руководителя. То есть – «своего человека», возможно более полно проводящего американские интересы на российской территории и во внешней политике. НКО - важнейший инструмент для достижения этой цели - поскольку военными методами в России США этого не сделать.

Теперь посмотрим на контекст и некоторые аспекты правоприменения российского закона.

Иностранные агенты в России яростно отстаивают свою «неполитическую» деятельность. Эти люди могут говорить о своей работе что угодно – и всегда это будет либо ложь, либо наивность.


Абсолютно точный факт: государственный департамент США, посольства и другие государственные и негосударственные спонсоры российских НКО денег ни на какую другую деятельность, кроме преследующей политические цели, не дают. Ибо они решают свои задачи: продвижение интересов национальной безопасности США. И ничего другого. Для государственных ведомств США и «частных» фондов, выполняющих те же функции - их назвали «частными» для прикрытия - гражданское общество других стран может быть только инструментом политического давления, иначе оно им не интересно.

Существует ассоциация частных американских и международных фондов, финансирующих проекты «в области мира и глобальной безопасности». Называется она «Группа спонсоров мира и безопасности» (Peace and Security Funders Group). В списке - 60 с лишним членов, в том числе и широко известные «Открытое общество» Сороса, Фонд Форда, Фонд Макартуров, Фонд Стюарта Мотта и многие другие. Дважды в год эта группа организует так называемые «брифинги по федеральной политике» - трехдневные конференции в Вашингтоне, в ходе которых проводятся совещания с высокопоставленными представителями различных американских ведомств. Так, в программе брифинга 17-19 марта от государственного департамента участвовал представитель уровня заместителя госсекретаря. Цели собрания, как заявлялось, состояли в следующем: 1) понять изменяющийся ландшафт, возможности и вызовы, стоящие перед администрацией Обамы в ходе второго срока; 2) проработать грантовые стратегии и подходы, чтобы ответить на эти возможности и вызовы; 3) ознакомиться с широким спектром актуальных вопросов; 4) обсудить возможности совместных действий.

Подобные собрания – высокоэффективный механизм согласования внешнеполитической деятельности между государством и грантодателями некоммерческих организаций. «Независимых» общественных организаций на этом поле в США не существует. Аналогичным образом работает «Группа спонсоров международных прав человека» (International Human Rights Funders Group) – «глобальная сеть доноров и грантодателей, продвигающих права человека по всему миру», и эти две организации также взаимодействуют между собой.

Поэтому когда Светлана Ганнушкина, председатель Комитета «Гражданское содействие», на популярном политическом ток-шоу российского телевидения говорит: да, посольство США выдало ей средства на коров и трактора, и эта деятельность не политическая, возникают вопросы.
Что вы делаете на политической программе, пытаясь подтолкнуть к изменению российского законодательства, если вы не ведете политическую деятельность? Получив деньги на несколько коров и тракторов, вы стали сразу таким ярым защитником американского финансирования в России? Почему вы считаете, что если закон вам не нравится, его не нужно исполнять – и это после двадцати лет непрерывных стенаний о необходимости соблюдения законности в России?

С точки зрения Вашингтона, финансирование социальных проектов – в сфере здравоохранения, образования, культуры, самоуправления, экологии, материнства и детства и так далее и тому подобное – приносит столь же эффективный результат, что и финансирование политических проектов - партий, наблюдателей на выборах. Это так же находит столь же верных приверженцев США, что и политическое финансирование – госпожа Ганнушкина и многие другие тому пример. А «сменить режим» можно и через протесты по поводу проблем в ЖКХ.

В американской военно-политической доктрине существует тактика «завоевания сердец и умов». Она ставит целью заручиться симпатиями населения противника и «перетащить» людей на свою сторону.

Так, во время войны во Вьетнаме, США местами строили школы и больницы, демонстрируя «доброе» лицо. Если же этот дешевый трюк не срабатывал и жители продолжали помогать «вьетконговцам», тогда деревни бомбили, а на крестьян сбрасывали напалм.

Тем временем, объему американского финансирования в России удивляется даже журнал «Форин полиси»: «В 2010 году эта страна с девятой по размеру экономикой в мире получила от США помощь на сумму 379 миллионов долларов, что поставило ее на 20 место между Египтом и Демократической Республикой Конго. Партнеры России по БРИК – Бразилия, Индия и Китай – не входят в число 25 главных получателей американской помощи, несмотря на то, что у них гораздо более высокий уровень бедности».

Наша же оппозиция считает, что Россия должна экспортировать своих детей – экспортировать так же, как нефть или газ. Возможно, «болотная» компания также уверена, что по объему американской помощи страна должна находиться между Египтом и Конго, а может, и поближе к Верхней Вольте. Но суверенное дееспособное государство не может отдавать на аутсорсинг заботу о своих гражданах – это очевидный и фундаментальный аргумент против западного финансирования социальных проектов в России.

Наши американские партнеры уже перестраивают свои каналы финансирования с учетом новых российских реалий. Во время недавнего визита в Общественную палату посол США Майкл Макфол сделал примечательное заявление. Он сказал, что средства Агентства США по международному развитию, которые не были использованы в связи с закрытием офиса в Москве, будут переданы Национальному фонду поддержки демократии. НФД – это столь же крупный, и столь же государственный канал финансирования гражданского общества, что и агентство. То есть «инвестировать» продолжат, но «с другого входа». Канал будет непрямым, поскольку основные подразделения НФД в России - Международный республиканский институт и Национальный демократический институт - переехали соответственно в Польшу и Литву,

Таким образом, деньги в Россию будут приходить не из Вашингтона, а из Варшавы и Вильнюса. Однако от перемены мест слагаемых сумма выделяемых «на Россию» средств не изменится.

При этом возможны также иные промежуточные этапы. Так, в 2009 году Национальный фонд поддержки демократии выделил грант на сумму 62510 долларов Восточно-европейскому демократическому центру в Варшаве для «развития и укрепления молодежных НКО и независимых СМИ в семи регионах России». Варшавский центр реализовывал этот проект, согласно описанию гранта, «вместе со своими российскими и украинскими партнерами». Это - злостное нарушение российского запрета на деятельность Агентства США по международному развитию в России. Поэтому Москва должна настоять на том, чтобы Вашингтон полностью прекратил российские программы этого института, равно как и НФД, а также «частных» фондов, работой которых по большей части руководят «отставные» специалисты по национальной безопасности.

Понятно, почему Вашингтон горит таким желанием ежегодно тратить сотни миллионов долларов «на заботу о России» - это самый дешевый и репутационно выгодный способ «смены режима» в стране.

При том, что в самих США масса нуждающихся, судьбы наших сограждан, оказывается, заботят администрацию США больше, чем судьбы своих. Тех сотен тысяч семей, которых ипотечный кризис выбросил на улицу. Более 40 миллионов американцев не имеют медицинской страховки – таких показателей нет ни в одной другой развитой стране.

В Америке достаточно проблем в здравоохранении и социальной сфере для того, чтобы администрация США занялась своими внутренними делами. И прекратила вести свои игры с гражданским обществом в нашей стране - в нарушение теперь уже российского законодательства.

Вероника Юрьевна Крашенинникова - генеральный директор Института внешнеполитических исследований и инициатив, член Общественной палаты Российской Федерации.

 www.stoletie.ru