Западным грантодателям от правозащиты нужны были "ученики" не столько умные или талантливые, как вменяемые и послушные. С Мишей работали, лепили из подручной глины нужный образ грузина
"с человеческим лицом", приверженца западных ценностей
Грузия 1992 года – это Содом, Гоморра, Бедлам и Гуляй-Поле в одном флаконе. Еще в январе был свергнут законно избранный президент-демократ и, как впоследствии выяснилось, штатный агент ЦРУ менгрел Звиад Гамсахурдиа. Перед этим Гамсахурдиа успел – обвинить российского патриарха Алексия в убийстве отца Михаила Меня, напасть на Осетию, переругаться со всем своим ближайшим окружением и "довести до ручки" экономику страны.
Свергали Звиада его вчерашние союзники и верные соратники – триумвират двух Тенгизов (Китовани, Сигуа) и одного Джабы (Иоселиани). (Спустя 12 лет грузинская история повторит "спираль" – Шеварднадзе свергнут также трое: Саакашвили-Бурджанадзе-Жвания).
Война на проспекте Руставели продолжалась около месяца и когда у звиадистов кончились патроны они покинули Тбилиси, отступив в оставшиеся верными западные (менгрельские) районы Грузии. Столицей "Грузии-Гамсахурдиа" на некоторое время стал Зугдиди. В "Грузии-Тбилиси" и ряде окрестных районов власть перешла к так называемому "Военному совету" из уже знакомых нам трех лиц – Тенгизу Сигуа (премьер-министр), Тенгизу Китовани (командиру Национальной гвардии) и лидеру полубандитских вооруженных формирований "Мхедриони/Всадники" Джабе Иоселиани (доктору искусствоведения, члену Союза писателей Грузии, ранее четырежды судимому и отсидевшему 20 с лишним лет за разбой, соучастие в убийстве и квартирные кражи).
"Триумвират" прекрасно осознавал степень нелегитимности своей власти. При всех видимых недостатках Гамсахурдиа был выборным президентом. Самым авторитетным среди победителей был, вне всякого сомнения, Джаба Иоселиани и именно он настоял на призвании в Грузию на царство опального экс-министра иностранных дел СССР и экс-первого секретаря Грузинской Компартии Эдуарда Шеварднадзе, который буквально месяцем ранее клятвенно заявлял, что ни за что и никогда не вернется на родину и не будет сотрудничать с "мятежниками". Вернулся, назвал переворот "народной революцией", стал сотрудничать и ловко так стал… постепенно, тихой сапой, задвинул своих коллег по наспех сформированному Государственному совету – временному правительству.
Что любопытно, в своем новом восхождении к абсолютной власти в Грузии Шеварднадзе избрал в союзники именно Иоселиани – как близкого по складу характера? Именно с его помощью технично устранил от власти сперва Тенгиза Китовани, который ввел грузинские войска в Абхазию, но не смог добиться блицкрига, почти одновременно Тенгиза Сигуа обвинили в различных финансовых махинациях и после отставки упекли в тюрьму.
Джаба Иоселиани был ликвидирован последним. Благодарный "господин Эдуард" арестовал его осенью 1995 года, и в 1998-м он был осужден на 11 лет по обвинению в: "измене родине, организации покушения на главу государства Эдуарда Шеварднадзе 29 августа 1995 года, организации убийств лидера Национально-Демократической партии Георгия Чантурия, председателя Фонда главы государства Солико Хабеишвили, начальника дорожной полиции Гии Гулуа, а также в ряде других преступлениях". Военизированное формирование "Мхедриони" было объявлено вне закона. В 2001 году старенький и присмиревший Джаба был помилован, вышел из тюрьмы и скончался в марте 2003 года.
С незадачливым первым экс-президентом новой демократической Грузии тоже не стали особо церемониться – осенью 1993 года он погиб при невыясненных обстоятельствах (официальная версия – застрелился) в одном из высокогорных менгрельских сел. Тело несколько раз перезахоранивалось и в настоящее время находится, скорее всего, на территории Чечни.
Кстати, по 2004 год Генеральная прокуратура продолжала расследовать многотомное дело в отношении Звиада и членов его семьи, обвиняемых в хищении государственного имущества в особо крупных размерах.
А что же тем временем делал наш главный герой – Миша Саакашвили? Да, практически, ничего. Упомянутый Госкомитет по правам человека являл собой абсолютно бессмысленное, бесполезное и неработающее учреждение, даже не синекура, а просто – пустое место. Истребление мух и болтовня по телефону скоро Мише наскучили.
Нельзя сказать, что молодой и амбициозный Саакашвили совсем потерял голову в стремительной круговерти всех этих событий. Отнюдь. Он поначалу попытался встроиться в стремительный бег грузинской жизни. Миша сходил на несколько митингов, попробовал даже выступить, но к его голосу никто не прислушался, никто его не знал и никому он не был интересен. Конечно же, будь Михаил искренний патриот, как упрекают его современные оппоненты, он должен был четче обозначить свою позицию, встать в ряды какой-либо партии, попытаться реально помочь стране, раздираемой на части различными кликами и группировками.
Настоящий политик должен быть вместе с своим народов и в радости и в горести. Но… на первом митинге, где Михаил пробовал выступил – его просто освистали и согнали с трибуны, на втором – проделав все предыдущее еще и дали в глаз. Больше на митинги Михаил не ходил, записываться в какую-либо партию рядовым членом тоже не стал, а на более ответственные "посты" его никто не приглашал.
Обиженный и в очередной раз никем не понятый и никому не нужный Миша как за спасительную соломинку ухватился за очередное предложение дяди Тимура поучаствовать в конкурсе на грантовое обучение в Международный Институт по правам человека, г. Страсур (Страсбург), Франция.
Никаких соперников по конкурсу у Михаила просто не было, как-то не до этого было в то время в Грузии и Миша, получив подтверждение о своей безальтернативной победе, тут же собрал нехитрые пожитки в чемодан и в конце того же 1992 года отбыл из бурлящего Тбилиси в тихий и спокойный Эльзас.
Западным грантодателям от правозащиты нужны были "ученики" не столько умные или талантливые, как вменяемые и послушные. С Мишей работали, как в свое время в Киеве, лепили из подручной глины нужный образ грузина "с человеческим лицом", приверженца западных ценностей (и цен – добавим от себя).
Миша умел производить впечатление. Где нужно – поддакнуть, где необходимо – глубокомысленно промолчать (хотя, с этим выходило гораздо сложнее), зато лучше среднего получалась широкая "американская" улыбка.
Миша был обходителен, вежлив, застенчив и как зеркало копировал ожидаемые эмоции собеседника. Очень виртуозно подстраивался под оппонента и играл… играл радость, горе, возмущение, восхищение.
Особенно удавалась ему роль "цивилизованного грузина". Путешествуя из Флоренции в Страсбург и обратно, наш герой, с умным видом, живописал международной демократической общественности грузинские страсти. Благо, никто о Грузии ничего толком не знал, в Европах и слыхом не слыхивали обо всех тонкостях политологических исканий неоднократно судимого Джабы Иоселиани и ему подобных крупных грузинских политиков того времени.
Свободный треп Миши на тему "грузинской демократии" неплохо оплачивался и пользовался известной популярностью, чему в немалой степени способствовали – беглое владение иностранными языками и наработанный апломб подлинного знатока грузинской жизни – грузиноведа-правозащитника и грузинофила-демократа. Заканчивались почти все речи Миши одним трогательным остап-бендеровским тезисом – подайте "отцам" грузинской демократии. Сам себя он к таковым еще не относил, но с готовностью предлагал свою персону в роли посредника передачи и освоения любых кредитов и грантов – хоть на развитие пенициарной системы, хоть на гендерное воспитание сельских жителей горных обществ Сванетии.
Уже в то время Саакашвили стал, если так можно выразиться, логистиком и транслятором западных "благотворительных" вливаний в далекие пределы своей малой родины.
Сколько средств по ходу маршрута налипало на карман и пальцы ответственного за дорогу – достоверно неизвестно, известно другое – у Саакашвили была очень хорошая репутация. Миша как-то интуитивно догадался, что делиться со всеми и довольствоваться малым, но часто, гораздо выгоднее, чем украсть сразу и миллион. Отщипывая свою малую долю с каждого гранта, он всегда скрупулезно возвращал грантодателям их "долю" (иногда до 50% от спонсируемой помощи), понимая, что стоит всего раз испортить репутацию – и живоносный краник закроется навсегда.
Простой перечень западных "альма-матеров" Саакашвили впечатляет географическим разнообразием – Миша как цыган кочевал из одного кампуса в другой, подъедаясь в халявных столовых, именно тогда, на гамбургерах и прочем фаст-фуде, он заметно располнел, округлился животом и налил лицо розовыми щеками.
В 1993 году, едва подержав в руках диплом Страсбургского института, удостоился стипендии Конгресса США на обучение в Колумбийском университете (Нью-Йорк), где получил в 1994 г. степень магистра права (еще раз спасибо дядя Тимуру). Ранее в этом вузе, имевшем дурную славу вербовочной базы американского ЦРУ, прошли подготовку такие знатные советские "кроты", как Александр Яковлев и Олег Калугин. Далее – в 1995 году получил степень доктора в Университете Дж.Вашингтона (Вашингтон, округ Колумбия). Затем стажировался в Академии европейского права во Флоренции и в Гаагской академии международного права, Голландия.
Собственно, вся учеба Михаила в "престижных" западных институтах состояла только в языковой практике и элементарной зубрежке действующего правозащитного законодательства той или иной страны обитания. Насколько далеко все это было от проблем реальной Грузии, реальной экономики и политики – не требует особых доказательств.
Была ли во всем этом хоть какая-то польза для самого Миши? Несомненно. Свободно балагуря, он заводил полезные знакомства, вообще пообтерся в приемных различных западных солидных учреждений, научился непринужденно держать себя на фуршетах и званных благотворительных ужинах, одним большим соском всасывать устрицу, различать сыр Каламбер от сыра Дор-Блю да носить бабочку.
Помимо прочих плюсов "западного образа" жизни приобрел Миша в Страсбурге и "западную" жену – Сандру Рулофс (она же Сандра Эдуардовна Рулофски или Руловски). Во всех официальных биографиях супругу Саакашвили почему-то называют голландкой, хотя голландским у нее является только базовое гражданство – ее отец мигрировал в Голландию из Чехии будучи евреем, мать – по одним данным – еврейка польская, по другим – местная, голландская.
На момент знакомства с Мишей Сандра была начинающей сотрудницей одного из юридических подразделений Международного "Красного Креста" и приехала на страсбургские курсы по правам человека накануне своего отъезда в Сомали, где эти самые права ей предстояло защищать на практике.
Их роман протекал бурно и быстро. Не слишком избалованной вниманием мужчин в насквозь эмансипированной Голландии Сандре понравилась восточно-назойливая манера ухаживания молодого человека с экзотической внешностью. Полинациональными браками Голландию также не удивишь, со времен Рууда Гуллита и Франка Рийкарда там едва ли не самыми завидными женихами считались суринамцы. Страсть молодого человека еще более усилилась, окрепла и переросла в любовь, когда он узнал о том что бездетный дядя Сандры – владелец преуспевающей ювелирной конторы.
Стремительно сблизившись влюбленные мечтали вместе поехать в далекую и изнывающую в бесправии Сомали, помочь местным, отсталым, но доверчивым обитателям приобщиться к плодам свободы. Мечтали стать миссионерами права и правды, но из Сомали приходили дурные вести: высадившийся американский миротворческий десант наглухо завяз в гражданской войне, ТВ сообщало о все новых жертвах межплеменной междоусобицы и… помечтав еще немножко молодожены отправились вместо Сомали на Атлантическое побережье США, на "медовый месяц" во Флориду.
"Я вижу мою роль в грузинском обществе, как бы это сказать, как глаз и ухо грузинского народа", – скромно повторила Сандра в нескольких интервью после избрания супруга главой государства. По примеру Мадлен Олбрайт перевешивает на каждое платье брошку, только в отличие от экс-госсекретаря США и также экс-чешской еврейки-мигрантки, у нее этих брошек не несколько, а одна – в виде красной розочки – символа "розовой" революции. Еще она публично пообещала грузинскому народу родить дочь и назвать "Розой", естественно, в честь революции и тихим, но приятным голосом, с милым акцентом, поет "Тбилисо".
Зовет мужа ласкательно и по-грузински Мишико, в каждом интервью рассказывает про его таланты – что не курит, практически совсем не пьет, очень вежливый, любит часами возиться с сынишкой и т.д. и т.п. Почем-то особенно восхищает Сандру в муже такое в общем-то не мужское качества, как огромное любопытство. "В нашем доме невесту похитили, или грабители машину взломали, или кто-то из соседей заболел – все его интересует", – в нескольких интервью подряд повторила Сандра в средине и конце прошлого года.
Во время последних предвыборных кампаний, как и все "домашние" – многочисленное семейство Саакашвили – занималась политрекламой. Сандре доверили едва ли не самый трудный участок – тбилисскую подземку, где она сутками напролет торчала с будто приклеенной улыбкой; зато в народе, зато простая, можно потрогать, поговорить, сфотографироваться вместе, потеребить за части одежды. Заради любви к своему Мишико согласилась даже ехать в июне 2004 года в опальную Осетию на детский фестиваль. Задумка была простая, но верная – вдруг осетины разволнуются, дрогнут, пальнут в кортеж первой леди из РПГ, или, что еще лучше, пристанут с какими-нибудь непристойными предложениями; все это было бы тут же зафиксировано на пленку и растиражировано в зарубежные СМИ как последний довод-доказательство патологической кровожадности "сепаратистов". Одно радует, хоть не подговорил верный супруг собственную охрану переодеться в камуфляж осетинского ОМОНА и в таком виде надругаться над честью супруги. Ради хорошего пиара, ничего (никого) не жалко – такова она, большая политика по-грузински.
В настоящее время Сандра, помимо помощи мужу в пиар-акциях, продолжает работать – консультирует голландских и других иностранных бизнесменов (преимущественно связанных с проектом "Баку-Джейхана) и преподает французский на престижных курсах – все перечисленное приносит в семейный бюджет не лишние (и не малые) дополнительные лари. Понятно, что платят ей бизнесмены отнюдь не за консультации экономического или юридического характера, в обеих указанных областях она мало смыслит, а за лоббирование неких нужных решений и прожектов.
После "учения" Миша трудоустроился сначала в Норвежский институт прав человека в Осло, а потом перебрался ближе к дяде в Нью-Йорк, где был мелким клерком в штате юридической фирмы "Patterson, Belknap, Webb & Tyler". Об этой фирме стоит сказать особо. Критики Саакашвили, стремясь принизить масштаб личности героя, утверждают, что данная контора была совершенно заштатной, каких в одном Нью-Йорке (даже в одном Манхэттене) – тысячи и десятки тысяч, а таких специалистов, как Миша и вовсе сотни тысяч. Официальные биографы, напротив, живописуют начальную трудовую деятельность и место работы в превосходных степенях – солиднейшая фирма, входящая в 10-ку крупнейших аналогичных контор всей Америки, основана еще в 1919 году, с широким кругом VIP-клиентов и опытом работы на всех континентах. На самом деле правда находится где-то посредине: Михаил действительно занимал весьма скромные должности, но упомянутую фирму (правильнее называть ее даже не юридической фирмой, а адвокатской конторой), считать "серенькой мышкой" никак нельзя. "Patterson, Belknap, Webb & Tyler" – давно и успешно специализируются на правовом обеспечении деятельности солидных американских кампаний в так называемых "рисковых" странах. "Контора" работал едва ли не во всех "горячих точках" современности от Сьерра-Леоне и Заира в Африке до Узбекистана и Туркмении в Азии.
Обычно выступая в роли посредника при заключении "инвестиционных" сделок в сырьевые отрасли экономики новых колоний, проводя необходимый "беспристрастный" аудит предполагаемого объекта покупки (само собой занижая реальную стоимость) по "просьбе" нужных лиц. Сотрудники "Patterson" часто выступали в роли юридических консультантов в "эксклюзивных" контактах и контрактах, непременной особенностью которых являлись "проценты" и "шапки", которые "откатывались" в карманы отдельных заинтересованных менеджеров (с американский стороны) и правительственных чиновников (со стороны неамериканской). Фирму ценили за редкую "закрытость" на предмет протечки информации и готовность браться за самую грязную работу.
Не гнушалась "фирма" участием в сомнительных и откровенно авантюрных предприятиях – так давнишним клиентом "Pattersonа и С" в Москве является известный бизнесмен с сомнительно-пирамидной репутацией Владимир Довгань. "Patterson" помог ему выпутаться из весьма тяжелых ситуаций.
С начала 1990-х "Patterson" имела офис в Москве (ул. Конюшковская 26, оф. 14, тел. 252-2155, ф. 252-5374, info@pbwt.com, долгое время московский офис возглавляла г-жа Мэри Холланд), "контора" входила в корпоративные члены Американской торговой Палаты в России и активно работала на телекоммуникационном рынке, то есть соприкасалась по "тонкому" бизнесу с такими акулами раннего российского капитализма, как В.Гусинский, Б.Березовский и иже с ними.
Вообще, пользуясь солидным юридическим прикрытием и американскими паспортами многие руководители "Pattersonа" специализировались на юрсопровождении игорного бизнеса и различных спортивных тотализаторов. С их помощью в американском Лас-Вегасе "отмывались" капиталы ни одного десятка российских и СНГэшных "олигархов".
Непосредственно работой по размещению капиталов VIP-друзей компании в США занимается партнер фирмы – Джон Винтер. Помимо игорного бизнеса (казино, спортивных тотализаторов), деньги вкладывались в недвижимость и гостиничный бизнес.
Последним крупным "подвигом" "Pattersonа" в России была осуществленная под ее юридическим прикрытием в 2002-2003 годах реорганизация холдинга ОАО "Связьинвест" – в нарушение ряда российских (и даже американских законов) раздробленного на 72 региональных оператора связи, объединенных в семь межрегиональных компаний. Описывать всю хитроумную схему реорганизации, разработанную юристами "Pattersonа" слишком долго и не тема данного очерка, отметим два результата – российский бюджет недополучил налогов на несколько десятков миллионов долларов, а большинство акций всех семи региональных операторов перекочевало в американский банк "J.P. Morgan".
Не менее сомнительные проекты проворачивала компания в Казахстане, где ее офис был открыт еще в советские времена, в 1988 году.
За все проекты "Pattersonа" в постсоветских странах отвечает некий Роберт Скотт Хортон. Именно он взял под свое крыло юного юриста-международника Мишу. О влиятельности и обширных связях Хортона, который любит прихвастнуть, что ногой открывает двери в президентские дворцы дюжины государств, говорит следующий факт – именно ему было доверено руководить одной из секций "Евразийского экономического форума-2000", прошедшего с большой помпой в казахстанской столице Астане.
Чуть позже Р.С.Хортон выступал в роли официального адвоката бежавшего в США майора Службы безопасности Украины Николая Мельниченко, который вывез и передал своим новым хозяевам якобы аудио-стенограммы секретных совещаний у Кучмы, однозначно дискредитирующие все украинское руководство (по убийству журналиста Гонгадзе, поставкам оружия в Ирак и массе других). Подлинность пленок украинскими властями была оспорена (точнее, Кучма признал – голос его, но сами диалоги смонтированы и отредактированы), но, что удивительно, ни сам Михайличенко, ни его "защитник", и не стремились провести независимую экспертизу их "компромата". Главная задача была – вылить на Кучму полный ушат грязи, разнести это по мировым СМИ, а на "пленки" живо откликнулись все крупнейшие американские таблоиды. Р.С. Хортон своим авторитетом ловко "отмазал" Мельниченко от украинского правосудия и придал вес скандалу. Есть, правда, маленький нюансик, суточный гонорар Р.С.Хортона – несколько тысяч долларов – откуда у скромного украинского майора средства, чтобы оплатить хотя бы телефонные переговоры своего "спасителя"?
"Услуги" Хортона оплатили не просто анонимные благотворители, тут вопрос политический. "Patterson" давно и плотно связан с интересами ряда американских бизнесменов, "играющих" на рынках постсоветских государств, прежде всего с маститым филантропом Дж. Соросом. Именно отсюда и растут ноги, как самого "пленочного" скандала, так и, шире, пиаровской линии на устранение Л.Кучмы и плавную передачу власти в Украине соросовскому ставленнику Ющенко.
Отсюда понятно, почему именно "солидная" "Patterson, Belknap, Webb & Tyler" – юридический партнер первоисточника грузинской "бархатной революции" – движения "Кмара/Довольно", которое и привело к власти в Грузии скромного ассистента мэтра Р.С.Хортона Михаила Саакашвили.
Подробнее об "украинском" и "соросовском" следе в жизни Саакашвили в следующей главе нашего повествования сейчас отметим факты: 1) В Нью-Йорке Михо работал в "Patterson, Belknap, Webb & Tyler"; 2) "Patterson" активно вовлечена в СНГовские дела, как по делам своих клиентов, так и благодаря личностным интересам ряда руководящих менеджеров; 3) Саакашвили вернулся в Грузию сразу после работы в "Pattersonе".
Комментариев нет:
Отправить комментарий