«Подрыв власти: мягкие технологии».

В 1967 году в Вашингтоне разразился скандал: журналисты газеты «Вашингтон пост» раскрыли обширнейшую систему финансирования Центральным разведывательным управлением огромного числа общественных организаций и деятелей за рубежом; деньги проходили
через американские некоммерческие фонды и далее через подставные организации конечным получателям.

В результате скандала в Вашингтоне поняли: если то же самое делать открыто и представлять подрывную деятельность как продвижение демократии, это будет более эффективно, позволит задействовать американское общество и использовать общественные силы государств-мишеней. «Мы не должны были вести эту работу подпольно. Очень плохо, когда демократические группы по всему миру воспринимают как живущие на субсидии ЦРУ. Поэтому мы перестали это делать», — говорил в 1986 году Карл Гершман, сегодняшний президент Национального фонда в поддержку демократии.

В 1976 году Хельсинкские соглашения стали первым легальным институциональным инструментом: соглашения формально перевели права человека из сферы добрых пожеланий в сферу конкретной международной политики. Затем, в 1983 году, был создан механизм для финансирования подрывных усилий — Национальный фонд в поддержку демократии. Несмотря на его статус неправительственной организации, бюджет фонда на 95% наполняется из казны США. Одним из разработчиков концепции фонда был Уолтер Рэймонд, специалист ЦРУ по коммуникациям и пропаганде. Одним из крупнейших получателей средств фонда в 80-е годы стало польское движение «Солидарность». Известно, что с 1988 года деньги фонда поступали в СССР; в 1990 году Межрегиональная депутатская группа проводила регулярные политические тренинги на средства Национального демократического института, одной из четырех структур фонда. В 1991 году первый президент фонда Аллен Вайнштейн заявлял газете «Вашингтон пост»: «Многое из того, что мы делаем сегодня, 25 лет назад делало ЦРУ».

После распада СССР деятельность западных НПО на территории СНГ разворачивалась практически беспрепятственно. За 20 с лишним лет работы американские и западноевропейские НПО создали в России и соседних государствах многоуровневую подрывную инфраструктуру и сети. Одно лишь Агентство США по международному развитию (USAID) за последние 15 лет «инвестировало» в российское гражданское общество более $2,6 млрд и по-преж­не­му выделяет на Россию $60–70 млн в год. Помимо государственных фондов США и членов НАТО, финансирование «демократизационных» процессов обеспечивают частные фонды (Фонд Форда, Фонд Макартуров, Фонд Сороса, «Карнеги Эндаумент», Фонд Конрада Аденауэра и т. д.) и крупный бизнес.  

Финансирование осуществляется «ковровым» методом: средства выделяются не только на политические проекты, но и на любые проблемы и группы общества — от перинатальных центров до борьбы с пожарами через микрофинансирование, женские организации и «защитников леса». Такой подход дает прикрытие, вводит в заблуждение и позволяет обеспечивать массовость участия.

Управляют этими НПО кадры с опытом отнюдь не благотворительной работы: директор представительства USAID в Москве Чарльз Норт — выпускник Национального военного университета со степенью магистра по стратегии национальной безопасности. Заместитель руководителя USAID по Европе и Евразии (2005—2011 годы) Дуглас Менарчик отслужил 26 лет в ВВС США, был инструктором в Школе спецопераций ВВС, в Пентагоне отвечал за стратегическое планирование по борьбе с терроризмом. Попечительские советы западных и клонированных ими российских НПО изобилуют членами разведсообществ: так, Мос­ков­скую школу политических исследований опекает, в частности, сэр Родрик Брэйтуэйт, председатель в 1992—1993 годах британского Объединенного комитета по разведке.  
Давайте без иллюзий: против нас работают первоклассные профессионалы.