Солдат вермахта – Герой Советского Союза

Это невероятно, но факт! Изучая материалы об истории Отечественной войны 1941−1945 гг., я обратил внимание на небольшую заметку в одной из газет того далёкого времени. В ней приводился рассказ захваченного в плен партизанами Смоленщины немецкого военного врача доктора Пансгена. Приведу цитату: «Партизаны обращались со мной хорошо. У них я беседовал с одним немецким солдатом, сбежавшим из своей воинской части. Он – ярый противник гитлеровского режима». Эта заметка заинтересовала меня, захотелось узнать, кто был этот немецкий солдат.
Первой подсказкой стала книга Теодора Гладкова «Король нелегалов». В ней автор сообщал о немецком ефрейторе Фрице Шменкеле (Fritz Schmenkel), который зимой 1941 года ушёл из своей воинской части к смоленским партизанам и стал единственным немцем-перебежчиком, посмертно удостоенным звания Героя Советского Союза.

Эта находка была для меня и интересной, и значимой, ибо она позволила прийти к выводу, что немецкий солдат, о котором в 1942 году рассказывал доктор Пансген, и Герой Советского Союза антифашист Фриц Шменкель – один и тот же человек. Но, к моему сожалению, эти сведения не раскрывали всей истории судьбы человека и его подвига. В дальнейших поисках мне очень помогли работники Смоленского государственного музея-заповедника, сообщившие мне, что у них имеется небольшая экспозиция и некоторые материалы, и подтвердившие наличие Указа Президиума Верховного Совета СССР от 6 октября 1964 года о присвоении (посмертно) немецкому гражданину Фрицу Шменкелю звания Героя Советского Союза.

Как же начиналась биография Фрица Шменкеля, героя моего очерка? Он родился в 1916 году в семье немецкого коммуниста, рабочего кирпичного завода в небольшом городке Варзове близ Штеттина. Его детство и юность совпали с периодом сложных и бурных событий военно-политической обстановки. Юность Фрица была прервана несчастьем, которое постигло его семью: во время одной из антифашистских демонстраций гитлеровские молодчики выстрелом в спину убили отца. Юноша тяжело перенёс эту потерю и поклялся отомстить нацистам. Он хорошо понимал, что в одиночку бороться с гитлеризмом невозможно и бесперспективно. На первых порах юноша встречался с друзьями отца и выполнял их отдельные поручения, связанные с подпольной борьбой. Затем Фриц Шменкель вступил в Союз коммунистической молодёжи Германии и окончательно стал убеждённым антифашистом, люто ненавидящим гитлеровскую диктатуру и всё, что с ней связано. В 1938 году Шменкеля призвали в армию, но он и не думал воевать за Гитлера. Спустя месяц после начала службы Фриц самовольно покинул часть. Полиция нашла его и возвратила в казарму. Ещё через три месяца он вновь убежал. Когда его поймали на этот раз, отдали в руки военному суду, который приговорил его к двум годам тюремного заключения. В тюрьме Фриц настойчиво размышлял о действенных путях своего участия в антифашистской борьбе. Когда немецкие войска уже оккупировали большую часть Европы и близилось время нападения на СССР, у него возник замысел, который, как он считал, позволил бы ему участвовать в борьбе с гитлеризмом. Но для этого Фрицу надо было каким-то образом попасть в ряды Красной армии. С этой целью он делает такой шаг. В письме на имя командования сухопутных войск вермахта Шменкель пишет: «Тюрьма многому меня научила и перевоспитала. Я глубоко осознал свои ошибки и готов вновь служить в армии, чтобы бороться с большевизмом. Прошу поверить мне и направить на фронт…»

В ответ на это письмо его досрочно освободили из тюремного заключения, восстановили в армии и направили служить в одну из батарей артиллерийского полка 186-й пехотной дивизии вермахта. В июне 1941 года эта пехотная дивизия в связи с началом войны с СССР была переброшена на Восточный фронт в район Вязьмы. Перед отправкой на фронт Шменкелю дали возможность повидаться со своей семьёй. Улучив удобный момент, Фриц сказал жене Эрне: «Теперь я знаю, что мне надо делать».

На Восточном фронте у Шменкеля появилась реальная возможность перехода на сторону Красной армии. Однако ситуация осложнялась немаловажными обстоятельствами. Во-первых, в районе Вязьмы к этому времени уже не было Красной армии, так как фронт отодвинулся к Москве. Во-вторых, у него появилось сомнение, что ему поверят в его намерение воевать против Гитлера. Но вскоре он узнал, что в районе Вязьмы в лесах действует большой партизанский отряд, и преодолев своё сомнение, Шменкель ушёл к ним. Незаметно выйдя из здания школы на окраине Вязьмы, где была расквартирована артиллерийская батарея, он направился в сторону большого лесного массива. Фриц хорошо знал, кто ему нужен и кого он будет там искать. В поисках партизан проходил день за днём, но ему попадались лишь небольшие деревеньки, куда он не заходил, боясь попасться патрулям полевой жандармерии. И вот однажды еле заметная тропинка привела его к лесной деревушке, и Шменкель вошёл в крайнюю избу. Вот как об этом рассказывал впоследствии Михаил Яковлевич Сидоров, житель деревни Курганово. «Я было оторопел, когда раздался стук в дверь и в избу вошёл немецкий солдат. Он был без погон и оружия, только плоский штык-тесак весел на ремне. Немец прошёл к печи, достал красивую зажигалку и закурил. Он держался стеснительно, ничего не требовал. Стал я с семьёй ужинать. Смотрю, он продолжает сидеть у печи и к нам не подходит. Ну, позвал я его к столу, хотя и у самих не густо было. Поел. Сказал „данке“, подошёл к скамейке, которая стояла у печи, и смущённо жестами показал, что хочет лечь спать. Утром посмотрел на Сашку, мальчонку моего (он в ту пору сильно кашлял), поднялся и ушёл. Не прошло и часа, немец вернулся и поставил на стол крынку молока, показал на сына, сказал: „киндер“. Потом я понял, свою красивую зажигалку он поменял на молоко».

Жители смоленских деревень помогали партизанам и держали с ними постоянную связь. Один из связников сообщил в отряд о «странном немце», и его доставили в отряд. Там нашёлся партизан, немного знавший немецкий язык, с помощью которого Фриц рассказал о себе. Командование отряда поверило Шменкелю и оставило его в отряде, хотя и было решено проверить его на деле. Фриц принимал активное участие в нескольких боях, проявляя смелость и отвагу. Вскоре к нему стали относиться уважительно, называли «Ваней», а кто помоложе – «Иваном Ивановичем». Однажды группа партизан, в которую входил Шменкель, ведя наблюдение за дорогой, обнаружила приближающую немецкую автомашину.

– Кажись, штабная, Ваня, – тихо произнёс один из разведчиков, – смотри-ка, жмут без охраны.

– Жахнуть по ним и баста! – не удержался Смолин, паренёк лет 18.

– Ну зачем вот так-то! – возразил Фриц. – Лучше остановим. Может быть, там для нас есть кое-что интересное.

Одёрнув свою немецкую форму (он иногда надевал её), Фриц вышел на дорогу и стал прохаживаться, изображая немецкого часового. Тем временем машина подъехала к Шменкелю. Тот не спеша приблизился к ней. Рядом с водителем сидел немолодой солдат, сзади майор с упитанным лицом и ещё один офицер медицинской службы.

– Эй, вы, – строго произнёс майор, – чего торчите на дороге?! И вообще, какого чёрта вы делаете здесь, в богом забытой глуши?!

– Выполняю приказ, господин майор, – подтянувшись, отрапортовал Шменкель…

В скором времени к партизанскому лагерю подошла довольно странная процессия: навьюченный денщик майора, лейтенант медицинской службы, им впоследствии оказался Пансген (это о нём упоминалось в начале очерка), и водитель, которых сопровождали весёлые и невредимые разведчики. На этот раз они захватили карту с обозначением главных железнодорожных маршрутов, по которым немцы осуществляли перевозку военных грузов и войск на Смоленщине, а также перечень маркировки товарных вагонов. Достался партизанам и радиоприёмник, в котором они крайне нуждались. А летом 1942 года благодаря смелой и дерзкой идее Шменкеля партизанский отряд заполучил в своё распоряжение мощную радиостанцию для связи с «большой землёй», которую раздобыли на немецком складе товарной станции Ярцево, перехитрив усиленную охрану. Причём недалеко от этого склада располагался крупный гарнизон немецкой жандармерии.

В 1943 году при прорыве партизанами линии фронта Шменкель был ранен. После лечения в госпитале он получил отпуск и побывал в Москве. В июне того же года ему был вручён орден боевого Красного Знамени. Находясь в Москве, Шменкель обратился с просьбой вновь оправить его на фронт. Учитывая его желание и опыт ведения разведывательно-партизанских действий в тылу немецких войск, Фрица направили на обучение в разведшколу в Боровск. В октябре 1943 года его на самолёте забрасывают в глубокий тыл немцев в Белоруссию с разведывательным заданием, связанным с подготовкой Белорусской наступательной операции Красной армии. За сравнительно короткий срок он установил доверительные отношения со многими офицерами немецких воинских частей, дислоцированных в Минске, Бобруйске, Вильнюсе. С некоторыми из них у него сложились даже дружеские отношения. Летом 1944 года началась Белорусская наступательная операция по разгрому группы армий «Центр». Эта операция имела историческое значение в Великой Отечественной войне, создав благоприятную обстановку для развития наступления в Восточной Пруссии. Успех проведения такой грандиозной по своим масштабам наступательной операции во многом был достигнут благодаря роли, которую в ней сыграли партизаны, разведчики и подпольщики, действовавшие в тылу. Свой героический подвиг в этой операции совершил и Фриц Шменкель. Он блестяще выполнил поставленное перед ним задание командования Красной армии, получив исключительно ценную информацию о концентрации и передвижении немецких войск, их численности, техническом оснащении, а также о строительстве и нахождении оборонительных сооружений.

Разведчик рискует все двадцать четыре часа. Грустная статистика войны свидетельствовала: срок разведывательной работы разведчиков в тылу немецких войск редко превышал четыре-пять месяцев. Погибали они не всегда из-за чьего-либо предательства. Гестапо и контрразведка абвера бросали на их выявление и ликвидацию лучших своих профессионалов, оснащённых спецтехникой.

Фрица Шменкеля допрашивали непрерывно и днём, и ночью. Следователи сменяли друг друга, настойчиво задавая одни и те же вопросы. В ответ – молчание. Ему предъявили обвинения в государственной измене, в нарушении присяги фюреру и переходе на сторону врага. В своём последнем слове Фриц сказал: «Да, я – немец! Да, я в прошлом являлся солдатом вермахта и по собственному убеждению перешёл на сторону правого дела, ибо ненавижу войну, развязанную Гитлером. Но я полностью отвергаю обвинения, предъявленные мне в измене Германии и немецкому народу. На стороне Красной армии я сражался за немецкий народ, за мою прекрасную родину Германию».

То была его последняя ночь, 22 февраля 1944 года. Дверь камеры со скрипом открылась, и в неё вошёл пожилой человек, протестантский пастор. После короткого разговора с Фрицем Шменкелем он спросил: «Что я могу сделать для вас, сын мой?» Шменкель передал жене письмо, которое гласило: «Прости, если моё решение принесёт тебе и дочери обиду и огорчение, но я не мог иначе. Совесть моя чиста. Я спокойно смотрю в глаза смерти. Я не был предателем, ибо боролся и умираю за правое дело. Ты, моя родная, и дочь должны это знать…»